Мне страшно, Господи, страшно здесь, и твержу я как умалишенный: когда Бог создавал человека, он задумал его совершенным. (с)
А вообще ... я хожу по Москве, мерзну, грею руки о стаканчик с кофе. Смотрю на людей. Люди забавные. Все куда-то бегут, суетятся... И им, бедным, даже некогда остановиться и посмотреть вокруг, на мир. Такой красивый. Я полюбила Зиму, она прекрасна, как и её сестры, каждая из них по-своему. Зима - это репетиция смерти. И ничего плохого или страшного в этом нет. Я вот тут не так давно говорила с Ксенькой о том, что когда Смерть придет за мной, я буду ей очень рада. Не потому, что жить надоело, а потому, что я рада всем, кто ко мне приходит. А Смерть, наверное, редко видит улыбки на лицах тех, к кому пришла. Ей, должно быть, очень обидно. Так что я напою её чаем с печеньками и поговорю о всяком. А потом с радостью пойду с ней куда угодно.
И нет, у меня нет депрессии. Совсем наоборот. Просто я успокоилась, почти вся.
А еще я сегодня видела реку. Которой все никак не дадут спокойно заснуть подо льдом, ломая это одеяло пароходами, на которых мерзкие людишки плавают ради развлечения. Несправедливо это. Но реке виднее.
Все хорошо. И плевать на всяких там, нервы треплющих.
И нет, у меня нет депрессии. Совсем наоборот. Просто я успокоилась, почти вся.
А еще я сегодня видела реку. Которой все никак не дадут спокойно заснуть подо льдом, ломая это одеяло пароходами, на которых мерзкие людишки плавают ради развлечения. Несправедливо это. Но реке виднее.
Все хорошо. И плевать на всяких там, нервы треплющих.